Тод Макмур, маг

[title2]Персоналия[/title2]
1. Полное имя
Тод Макмур, Рыжий Лис
2. Дата рождения и возраст
12 день Голубого топаза 1249 года от Исхода, 46 лет
3. Раса, место рождения, род занятий
Маг.
Империя, Мелигар, родовой замок Мур
В настоящее время маг-естествоиспытатель, натуралист и путешественник, а также блюститель интересов Империи (тайный инспектор Империи)

4. Местонахождение
Мессиания

5. Способности
Основные умения

Читает, пишет, знает астрономию, астрологию и математику. Знает несколько языков: мелигарский, веранский, лигийский, несколько наречий ферох. Три месяца как изучает язык местных аборигенов
Музыкант - “духовик”: флейта, дуда, волынка и пр. Любимый инструмент - Бэгпайп (большая волынка).
Хорошо умеет рисовать, что очень помогает, при оформлении записей натуралиста.
Алхимик, травник - преимущественно знания в области ядов, дурманящих веществ и противоядий.
“Выживальщик” в широком смысле этого слова, не пропадет ни за столом герцога, ни в таверне, ни в холостяцкой конуре, ни в лесу и длительном походе.
Умеет пользоваться отмычками, мелким слесарным и столярным инструментом
Парики, накладные бороды, усы и брови - это то, что находится в инвентаре
Умеет обращаться с клинковым оружием, отдавая предпочтение кинжалу и широкому горскому палашу, столь же успешно обращается с нестандартным оружием, например гарротой или заточкой.
Кинолог, занимается “специфической” дрессурой
Плохой наездник, но хороший “ходок”. Горные лошади слишком низкие для его роста, а с “равнинными” скакунами общался крайне редко. Посему предпочитает запряженные транспортные средства.

Магия:
Достаточный мастер для плетения заклинаний движением пальцев. Наиболее лучший эффект при использовании музыкальных инструментов.
Основные виды магии
Боевая магия, в основном “диверсионной” направленности. Хорошо понимает плетения чужих магов (особенно ферох). Поднаторел в области изменения охранных плетений, снимая их эффекты. Лечебная магия (преимущественно травмы, ранения, отравления и антидоты) и общая магия - постольку-поскольку.
Хорошо умеет сплетенные заклинания вкладывать в предметы, периодически злоупотребляя артефактной магией над магией “на месте”
Цвет плетения - бронзовый

[title2]Внешность[/title2]
1. Цвет глаз: Зеленовато-голубой
Цвет волос: темно рыжий с коричневым оттенком.
Рост: 83 дюйма (213 см), 16,5 стоуна (105 кг)
Телосложение:
Великан, даже по меркам Муров. Крепкое телосложение с широкой грудной клеткой, развитой мускулатурой. Сильные руки и ноги. Пальцы длинные и чуткие. Гибок, подвижен, ловок, силен - одним словом снежный барс в человеческом обличье.

Особенности:
Тело покрыто множеством шрамов, но, слава Троице, до лица никто не добрался. Отличный тонкий и музыкальный слух, отличное художественное зрение.
В дополнении к образу:
Курит трубку, любимый тип - длинная 12-ти дюймовая трубка с округлой, чем-то напоминающей яблоко, чашей из бриара, небольшим чубуком с отверстием и длинным S-образным янтарным мундштуком. Эту трубкой предпочитает пользоваться спокойными вечерами. В другое время, на вылазках - ее “короткий” и не столь вычурной "сестрой". Предпочитает смесь табака, с пахучими травами. Готовит состав сам.
Трость с секретом и синий берет с небольшим помпоном - обязательный атрибут выхода на улицу.
Несмотря на хорошее зрение, надевает пенсне при особо тонкой работе
Водит “подозрительные” знакомства
Имеет пса по кличке Leòmhann Beinne - Горный Лев (отзывается на Beinne [Бейн])- черно-коричневого айранского мастиффа, натасканного на непослушных волшебников.

2. Занимаемая внешность: Benedict Timothy Carlton Cumberbatch

[title2]История[/title2]
История моей жизни началась в полдень 12 числа Голубого топаза 1249 года, когда моя матушка, Донна Макмур-экс-Маккензи разрешилась от бремени седьмой беременности и произвела на свет ребёнка-богатыря, упакованного в сорочку, как новогодний подарок. Слава Троице и Кали, многочисленные тётушки, исполняющий роль повитух помогли мне высвободиться из плена плодной оболочки и поприветствовать мир свои новорождённым тявканьем. Да, именно тявканьем, как говорила одна из моих тетушек, я наглотался жидкости, поэтому меня сначала изрядно потрясли и пощелкали по пяткам, перед тем как услышали звуки, похожие на хриплый лисий говор. Прибавьте к этому рыжую шевелюру, и имя родилось вслед за мной - Тод.
Матушка боялась, что мои лёгкие недостаточно раскрылись, поэтому попросила многочисленных родственников, живших с нами в родовом замке Роваллан, не стесняться и заставлять меня кричать. Поэтому, если я не спал и не ел, то кричал в ответ на тычки, щипания и щекотание. В один из таких дней, в комнату заглянул старый Шон Мур. Он поглядел на своего 343 правнука, ткнул в меня артритным пальцем и, услышав мой недовольный рев (а в два месяца я уже отлично орал, а не тявкал), приказал сделать из меня волынщика.
О древнем Шоне надо сказать отдельно. Он был, мормэром клана Муров, владельцем замка Роваллан, великолепным воином и вождем. В свои 108 лет он мог не только перечислить места службы, звания и битвы своих многочисленных детей, но и помнил имена и дни рождения внуков и правнуков. Донна говорила, что все дело было в настойках, которые присылал прадеду Арчибальд Мур, его младший брат и маг Императорской Академии. На кухне потом судачили, что эти настойки были одним из пунктов личного договора между братьями, когда Шон, поддавшись уговорам брата, одним из последних мормэров поставил свою подпись и оттиск родовой печати на сургуче под договором с Империей. Но, как я потом выяснил, Арчибальд посылал лекарства просто потому, что тепло относился к брату.
После подписания договора в 1195 году, с тем же упрямством, с которым Шон отказывался от подписи, он начал выполнять все условия. Каждый, в том числе и сам пятидесяти четырехлетний Шон, прошёл обучение в военно-инженерном колледже Империи. Более трети мужчин служить в армии остались служить в армии империи, войдя в создаваемый Империей Горный Дозор. Впоследствии военно-инженерный колледж стал Alma mater всех без исключения потомков Шона, включая и женскую половину.
Чтобы заранее обеспечить отличные знания в императорском колледже Шон отдал верхние этажи замка под свой маленький “кадетский” корпус (на самом деле, когда порядка 300 детей самых разных возрастов, носятся по замку - это не есть хорошо. Старый Шон это понял, когда стал “дюжинным” дедом).
Как я и сказал, я был 343 правнуком Шона Мура и седьмым сыном своего отца, Гордона Макмура. В свою очередь Гордон, был седьмым ребенком моего деда Росса Макмура, который в свою очередь был седьмым сыном Шона Мура. Так что я трижды был седьмым и Кали не только “вытащила” меня из сорочки, но и смачно поцеловала (подозреваю, что не раз), одарив меня отличным музыкальным слухом, отменным здоровьем ну и еще кое-чем, о чем никто сначала и не догадывался.
Фраза прадеда о том, что из меня стоит сделать отменного волынщика для первого ряда военного строя, решила множество проблем с подарками. Стоило мне научиться надувать щеки и не пускать при этом слюнявые пузыри - всевозможные свистульки, свисти, дудки посыпались как из рога изобилия. К слову, таких “свистунов” - будущих волынщиков было около дюжины, и еще столько же - "великолепных" барабанщиков, с гремящими погремушками. Поэтому в Роваллан никогда не было тихо.
Стоило мне научиться ходить, бегать, приседать и сносно разговаривать, как меня понемногу стали приучать к работе по домашнему хозяйству: выгнать птиц из птичника, собрать ягоды и орехи, накормить домашнюю скотину и прочие мелкие поручения. Слуги в Роваллане, конечно, были, но никто не видел ничего зазорного в работе по дому: тётки стирали, готовили, убирали, мужчины охотились, чинили замок и мебель, занимались правкой оружия и снаряжения, тренировались на плацу и в тире. Одновременно с этим мне и таким же “несчастным” рассказывали обо всех премудростях этих нехитрых занятий. А по вечерам нам рассказывали сказки, загадывали загадки, пели песни и всячески развлекали и себя, и детвору. Впрочем, среди занятий были и такие, которые не способствовали воспитанию мягкого характера: играя с птицами или насекомыми, поощрялось ломать живые крылья и лапки, выщипывать пух и вырывать перья сначала птенцов, а затем и взрослых птиц.
В три года я переселился к остальным правнукам на верхний этаж, в “кадетский корпус”. Многочисленные деды и бабки, прямо горели нас чему-нибудь поучить, особенно тех - кто к этому времени остался без родителей. Нас заставляли упражняться с оружием, изготовленным по силе каждого ребенка. Учили часами стоять с вытянутой левой рукой, чтобы приучить к луку, держать на вытянутой руке зажатую в кулаке палку, размер и вес которой постепенно увеличивались. Не возбранялось участвовать в драках и детских потасовках. Вводили в лес, собирать травы, грибы и ягоды, рассказывая о птицах, животных, растениях и грибах. Так что к 7 летнему возрасту, я был уже достаточно сильным и рослым "драчуном” (своих сверстников я обогнал на “две головы”, поэтому участвовал в потасовках “средних” детей). Меня не пугал лес, я знал, как ухаживать за животными, и, даже, воспитывать местных псов - Айранских мастиффов (ну или мне это так казалось). Но более всего мне нравилось и рисование и занятия музыкой. К последним я имел особые теплые чувства. Еще бы, музыкальные инструменты осваивались быстро, я слышал каждую вибрацию ноты, сплетение аккордов рождали картинки, а потом я сам стал перекладывать картинки в выдуваемые звуки. В 6 лет я начал тренироваться на горной волынке. Пронзительный тембр, громкость и постоянное сопровождение основной мелодии бурдонным тоном, который исходил из трёх труб, звучал просто волшебно. Волынка вибрировала, и я мог часами наслаждаться игрой на ней, перебирая пальцами отверстие чантера, плетя музыкальные картинки.
В 1256 году я, как и все мои “однокашники”, вечером первого дня желтого топаза в честь Ночи защиты участвовал в “кадетском” музыкальный “концерте”. Строй детей волынщиков, флейтистов, барабанщиков. Ритмичные удары по барабану, звуки флейты и труб, пение волынок - все сплеталось в единую мелодию. Мелодия сплеталась в картинки - каменные замки, высокие горы, бескрайние поля, темные леса и... море. А над морской гладью в свете заходящего солнца парит альбатрос...
… Очнулся я неделю спустя в присутствии двоюродного прадеда Арчибальда Мура. Он мне рассказал, что поводами его приезда стали три события событие: первое - внезапная кончина Шона Мура, и последовавшие за этим похороны, которые я пропустил. Второе - моя внезапная болезнь, из-за которой меня пришлось выхаживать неделю и третье - причиной смерти прадеда и своей болезни стал я сам. Во время концерта я взлетел на 6 футов над землей, а потом грохнулся об землю и потерял сознание. А Шона, увидевшего все это, от внезапности хватил удар. И теперь моя жизнь должна измениться, Арчибальд забирает меня с собой в Имперскую Академию.
… Месяц спустя я был уже в Арзоне, начались долгие 7 лет обучения. Тренировки с плетением под контролем опытных магов и деда, чередовались с тренировками при помощи оружия. А потом, эти занятия объединились в единую дисциплину - боевую магию. Занятия магией сочетались с общим образованием, чтение, письмо, математика, астрология, изучение языков - все это включал курс подготовки. Кроме того, дед настоял, чтобы в мои занятия включили алхимию, общую магию, лечебное дело, которое он сам преподавал мне в качестве факультативов. Он также настоял на том, чтобы я не прекращал занятия на волынке, и чтобы не мешать остальным студентам своими “трелями” меня отселили в отдельную обитель. Ну кто же знал, что дед был далеко не самым последним магом в Alma mater.
Плетение магических заклинаний давались достаточно легко: вибрация нитей силы, были чем-то созвучны с волшебством музыки, а плетение заклинаний напоминали движениям пальцев музыканта.
Дни в Академии пролетели словно стрела, выпущенная из арбалета. Напряженные тренировки закончились с разбиением колокола, созывающего в течение четырнадцати лет на занятия студентов. Дальнейшее распределения и я направился "зелённым" лейтенантом в одну из центурий Горного Дозора.
Если кто-то считает, что война с ферох закончилась с приходом Империи, то это не так. Конечно, крупных боевых сражений не было, но вот мелких стычек, небольших сражений было предостаточно. Меня определили в десятку разведчиков, входившую в первую центурию Горного Дозора. В отличие от остальных десяток центурий, умение читать по следам, быть внимательным к деталям, ценилось не меньше, чем умело орудовать клинком или сплетать заклинания. Иметь великолепную выдержку и тихо подобраться к врагу, было также важно, как умение снимать или менять защитные заклинания. Были, правда, и крупные операции, когда несколько центурий атаковали форпосты ферох, уничтожая всех в качестве карательной операции в ответ на совершенные горами набеги.
Пару раз во время службы довелось встретиться с курсорами, которые были внедрены в местные племена и давали информацию о готовящихся набегах. Однажды мне даже пришлось померяться искусством плетения охранных заклинаний с магом-курсором, когда моей десятки требовалось проникнуть в селение горцев.
Во всех операциях моей десятки разведчиков, как, впрочем, и других десяток, занимающихся разведкой, караульный службой и горным спасением участвовали верные помощники, Айранские мастиффы, которых во множестве готовила 5 центурия Горного Дозора. Но сдружился я с пятой центурий лишь во второй половине своего срока службы, когда пёс вытащил меня и нескольких сослуживцев из накрывшей отряд снежной лавины. Год, проведенный сначала в госпитале, неподалеку от расположения "собаководов", а затем временная приписка к пятой центурий (пока восстанавливаю состав первой, погибшей в горах), позволила мне не только приобрести служебную собаку-компаньона, но и изучить дрессуру. С тех пор мастиффы стали постоянными спутниками и неотъемлемой частью моей жизни, помогая в нелёгкой воинской службе.
Так продолжалось пятнадцать лет, я получил звание капитана, а затем заключил новый контракт еще на пять лет с патентом майора разведки Горного Дозора. В конце 1289 года, за несколько месяцев до окончания своего срока службы я получил письмо из Академии от своего досточтимого 131-летний дед, который просил срочно приехать. Причину столь безотлагательного визита в письме он не раскрывал, но упомянул, что имеет некоторое предложение, от которого я вряд ли откажусь.
Через несколько недель, во время визита в Академию дед познакомил меня с Первым Инспектором, а месяц спустя я окончил военную службу и перешел в Инспекторию.
Пять лет в Инспектории - обучение, сыск, дознание, охота на преступивших закон магов, воров, убийц и других злоумышленников.
5 число Рубеллитового месяца 1294 года с предписанием Инспектории на борту нао “Альбатрос” я прибыл на новый материк