[title2]Персоналия[/title2]
1. Полное имя
Невий Фабиус Авгур
Невий Там-где-Хаос
Чародей без места
Невен Вороний Клюв

2. Дата рождения и возраст
4-й день месяца Жатвы, 1166 г. 128 лет

3. Раса, место рождения, род занятий
Маг, Веранская империя (Веран). Бывший служитель ордена Энвис, исследователь. В племени брасгенов занимается целительством и наставничеством.

4. Местонахождение
Мессиания

5. Способности
Освоил четыре школы магии: красную, жёлтую, зелёную, синюю. За несколько лет до ухода из Ордена взялся за изучение голубой, но уровень владения ею до сих пор крайне посредственный, особенно на фоне успехов в остальных направлениях.
В первую очередь, прославился на ниве целительства и боевой магии: во время служения в Ордене имел славу человека, что одной рукой спасает тех, кто слаб, а другой — разит тех, кто злонамерен.
С детства имел склонность и тягу к изучению других языков: помимо родного веранского на достаточно высоком уровне знает языки остальных провинций, гелль и фиспийский. На языках многих иных стран хоть и может изъяснятся, но знающим их себя не считает.
Хорошо говорит на наречии аборигенов.
Цвет плетения: карминовый.

[title2]Внешность[/title2]
1. Цвет глаз: серо-карие
    Цвет волос: чёрные
    Рост: 6'1
    Телосложение: эктоморф
   Особенности: обладатель запоминающегося носа и волос в вечном беспорядке. В племени сменил четырёхцветный плащ Ордена на неброские тёмные одежды.

2. Занимаемая внешность: Adrien Brody

[title2]История[/title2]
Прибавление в доме Авгуров ждали давно: пусть их семья была небогата, но когда-то достаточно знатна, а, значит, без наследника рода было никак не обойтись. Беря в жёны Эгнацию, Горациус Авгур искренне верил, что красота этой женщины практически равнозначна её способности выносить и родить ребёнка. Не может же столь прекрасный цветок быть пустоцветом.
Пустоцветом Эгнация и в самом деле не была, но первых двух детей, что подарила она мужу, похоронили практически сразу, так слабы телом они были: одного через день, не успев даже именем наречь, другого — через семь шестиц. Третьего прекрасная жена даже не доносила.
Когда же четвёртый отпрыск должен был явиться на свет, дом Авгуров по привычке готовился к погребальному обряду. Но крик, которым огласилась комната, никак не мог принадлежать умирающему младенцу. Вопль этот был такой силы, что посмотреть на чудо сбежалась и вся немногочисленная семья — отец да тётка по материнской линии — и ближайшие соседи.
С того дня прошло две шестицы — сын, хоть и был болезненным и бледным, а всё никак на тот свет отходить не желал. К восьмой шестице родители наконец прекратили молить за него Спасителя и нарекли именем. Горациус окрестил наследника Невием, а от Эгнации малышу досталось имя Фабиус — в честь деда. На том и порешили, хотя, конечно, каждый месяц вплоть до первой годовщины его рождения в храм не забывали подношения делать да за здоровье просить — на всякий случай.
Потом случилось появиться на свет ещё двум его братьям, так что семья росла, а глава рода вновь смотрел на жену глазами, полными любви. Эгнация же наконец перестала каждый день рыдать украдкой — в доме воцарились долгожданные гармония и счастье.

──────── • ❈ • ────────
Невий среди братьев оказался первым не только по старшинству, но и по уму: рано обучился читать да считать, быстро стал помощником отцу в его делах. Тот хоть и был судьёй — человеком уважаемым — а денег на писчего и другую прислугу не имел. Причиной этому был факт достаточно нелепый: по молодости Горациус Авгур слыл законником благородным, зла не терпевшим и взяток не бравшим — вот ему их, памятуя о принципиальной неподкупности, и не давали. Он, быть может, и рад был бы уже всё вспять повернуть, да что же тут теперь попишешь? Оттого и приходилось сына на всё подряжать: то с документа копию сделать, то деньги подсчитать, то письмо кому состряпать.
Кто же мог ведать, что мальчику, что от природу отличался острым умом и склонностью к наукам — идеальному наследнику — судьбой было написано так никогда и не стать главой рода? Что год, когда юному Авгуру должно было исполниться десять, станет его последним годом, проведённым в кругу семьи?

──────── • ❈ • ────────
Банальная история — младший брат, что в запале ребяческой беготни расшибает себе лоб. И старший брат, что прикосновениями, преисполненными состарания, заставляет исчезать ссадины и царапины. А потом, словно бы испугавшись неведомо чего, плачет и умоляет не говорить родителям. Но кто ж тут удержит рот на замке?
И вот уже Горациус и Эгнация молчат и внимательно слушают, как Невий, задыхаясь от стеснения и страха, ведёт свой рассказ. О том, как он вчера нашёл на дороге птицу с перебитым крылом — верно кто-то камнем раздробил — и птица эта улетела с рук, стоило ему только начать лить по ней горькие слёзы и пытаться больное крыло приладить. О том, как сегодня ему стало жаль брата — и он вновь попытался всё исправить.
С того дня настал черёд плакать всем остальным. И как бы не хотела матушка удержать свою кровиночку, как бы не хмурился отец, а выхода не было. Пришлось снаряжаться в путь, с тяжёлой душой да горькими думами.
Горацио, памятуя о своих предках, некогда незаслуженно обиженных императором и по той причине (или по какой другой, никто уже и не помнил толком) растерявших все свои земли и накопления, наотрез отказался везти мальчонку в Академию — не отдаст, сказал, на имперскую службу, и всё тут. К каким же другим чародеям податься — то решилось легко. Круг ордена Энвис в Серене оказался ближайшим из всех, всего-то три дня да три ночи дороги.
Распрощавшись с родными, Невий, сопровождаемый отцом, покинул милый сердцу дом и край. За полшестицы вдвоём выплакали они все слёзы, а в Орден прибыли ни свет ни заря уже серьёзные и к расставанию готовые. А уж когда Горациусу за сына ещё и денег немало заплатили, так глава семьи и вовсе мигом повеселел и в напутствие велел мальчишке быть на новом месте трудолюбивым и во всём воле наставников покорным.
На том и расстались.

──────── • ❈ • ────────
Учеником Невий оказался въедливым и жадным до знания: слишком быстро тоска по дому сменилась жаждой новых открытий. Нигде он до того момента не видел столько книг и свитков, как в библиотеке круга, нигде не встречал столько образованных людей — грех было не пользоваться новыми возможностями. Он днями и ночами тренировался в плетении, не спал лишь ради возможности прочесть ещё несколько страниц древних фолиантов и хвостом ходил за старшими учениками да учителями. Сверстники над ним посмеивались и немного чурались, наставники — ставили его старательность в учёбе другим в пример. Так в стенах Ордена незаметно пролетели пятнадцать лет.

──────── • ❈ • ────────
…Пусть в разразившейся ещё несколько лет назад войне орден Энвис занимал нейтральные позиции и выжидал, юный, только оперившийся маг не мог усидеть на месте. Не о судьбе других чародеев он пёкся, но о людях, что волей-неволей становились заложниками выяснения чужих отношений. Только вылетев из гнезда, он покоя себе не находил: многие нуждались в помощи магов, а большая часть чародеев тем временем была слишком увлечена собственными проблемами и междоусобицами. Но чудовища-то никуда не девались и продолжали рыскать по землям; в деревнях расцветали эпидемии болезней, совладать с которыми мог лишь хороший целитель; простому народу нужны были провожатые по опасным местам, помощники на земле и в доме, защитники и заступники. И если у аристократии были хотя бы деньги, чтобы за золото купить чужие услуги, то у бедного люда не было ничего, кроме доброго слова.
И Невий Авгур принял решение. Всякий раз, когда до него доходили слухи о случившихся бедах — он стремглав мчался на помощь. Брал, разумеется, и контракты — чтобы были и для Ордена гроши, и на жизнь хватало. Через несколько лет он уже не мог для себя и помыслить иной жизни.

──────── • ❈ • ────────
…Война окончилась, а привычек Невий не сменил. В глаза его называли Невий Там-где-Хаос, а за глаза посмеивались — сумасшедший, вечно ему неймётся, чародей без места. Таких, как он, никто не повышает по службе, каких бы успехов они не добились. Таких, как он, никто не берёт в мужья, какой бы красотой они не обладали. А он-то, мэтр Авгур, вот уже и четвёртый десяток скоро разменяет, а толку? Амбиций нет, чтобы на место старшего чародея хоть когда-либо метить, красоты, чтобы невесту подыскивать — тем более. Вот и мотает его, как осенний лист, по свету, и тут уже, право, не знаешь — жалеть чудака или в лицо ему смеяться?
А он, никого не слушая, продолжал трудиться изо всех сил. Бывало, на месяцы и годы оседал в башне круга, зарываясь в древние книги в поисках знаний и тайных плетений да не гнушаясь просить совета. Несмотря на славу достойного целителя и воина, никогда успехами своими не кичился. Он и доволен-то собой был редко, вечно ему казалось, будто он чего-то недостаточно знает да недостаточно умеет. А как оканчивал свои изыскания, так тут же срывался обратно в мир — только его и видели.

──────── • ❈ • ────────
Невию было уже за шестьдесят, когда с ним случилась судьбоносная встреча. То был погожий денёк и маленькая деревушка где-то на обдуваемой всеми ветрами окраине Империи. Почти полупустая, она являла собой зрелище удручающее: три дома, пара местных калек да брошенные жилища. Не так давно здесь прошла волна страшной лихорадки, что унесла жизни почти всех местных да лишила близких тех, кого болезнь миновала. Вот они, стеная, и остались на свежих могилах, доживать свой печальный век.
Служитель ордена не являлся сюда специально, оказался он в этих неприглядных местах абсолютно по другому заданию. Он и хотел бы помочь, да только над мёртвыми был не властен, а живым, кроме утешения и беседы, ничего предложить не мог. В итоге хнычущая деревенская старуха, у которой Невий попросил ночлега, прогнала его на самую окраину: мол, оставаться — оставайся, а нас не трожь. Маг не расстроился, давно для себя порешив, что коли здешние дадут переночевать в обжитой лачуге, так и славно, а нет — так тут предостаточно пустых домов без хозяев.
Устроившись с темнотой на чьей-то холодной брошенной постели, он пытался было заснуть, но чуткий сон вечно нарушали то шорохи осмелевших мышей под полом, то натужный пёсий вой снаружи. В какой-то момент вой сменился на тихий плач, и мэтр Авгур прислушался. И в самом деле — голос человечий, не старческий, а тоненький, совсем ребячий. Потом стих, словно и не было.
Долго ещё ворочался чародей, силясь нагнать на себя дрёму, да только забрезжил рассвет — мигом вскочил, хоть глаза за всю ночь так и не сомкнул. Кинулся он по домам глядеть, но везде, кроме тех, что ещё не покинуты были, не нашёл ни души. Он уже хотел было себя успокоить, что именно у живых стариков ребетёнок и плакал (да и, вообще, редко ли дети плачут — только этим обычно и занимаются), как тихое бессильное рыдание раздалось вновь.
Так, в ворохе одеял, в одной из опустевших хат на краю Империи Невий Авгур нашёл дитя.
Было ему от силы лет восемь, но малыш был так худ и измучен жаром, что едва ли смог бы сойти и за пятилетку: тонкие соломинки-ручки да лицо восковое и бледное — он был болен и должен был на днях преставиться. Судя по заскорузлым мискам у кровати, раньше местные приносили ему еду и воду, а как стал он совсем плох, так бросили, опасаясь сами подхватить смертельную заразу. Мог ли Невий пройти мимо?
Так началось его бдение.
Четыре шестицы подряд, день за днём плёл он свой целительный узор. Четыре шестицы ухватывал рвущиеся нити чужой жизни, стягивая их лёгкими линиями карминового цвета. Четыре шестицы поил его, мечущегося в бреду, водой да отварами. Четыре шестицы спал лишь украдкой, внимательно считая собственные удары сердца даже в полудрёме — как бы не заспаться надолго. Четыре шестицы он прикладывал ухо к впалой груди, радуясь едва слышному дыханию. За четыре шестицы чужой ребёнок превратился в его собственного.

──────── • ❈ • ────────
Исцеление от смертельной болезни давалось тяжело, но лихорадка нехотя отступила. Мальчонка пошёл на поправку, а к середине месяца Леса так и вовсе принялся с аппетитом есть, к началу месяца Цветов — таскаться собачонкой следом, ни на шаг не отставая от своего спасителя. Невий ума не мог приложить, что ему теперь поделать с привязавшимся сиротой, но бросить его сил в себе не нашёл. Поселился с ним в городе, холил да наставлял, обучая всему, что сам умел да на что дитёнок способен был. Одевал, кормил, мыл и таскал игрушки с ярмарок, лишь изредка покидая своего воспитанника ради небольших заказов.
Когда же мальчонок подрос, стал оставлять его смелее, да только характера тот оказался упрямого — то вслед за магом сбежать попытается да на чудовище какое наткнётся, знай, спасай его, то на дорогу выйдет, ждать «родителя» примется, да обязательно так, что пару тумаков от проезжающих отхватит за то, что под ногами мешается. Бедовый был парень, хоть и ласковый, что тот телёнок.
Вот и вырос таким же, к тридцати годам — здоровый лоб, а всё без Невия тосковал. Авгур к тому времени вновь за старое принялся, вечно его где-то носило: то намерится эксперименты какие где-то проводить, то его вновь в далёкие края потянет. Про подопечного своего он хоть и помнил постоянно, да сидеть с ним изо дня в день не мог, а забирать его с собой было когда опасно, а когда — и вовсе невозможно. А выкормыш, нет бы ему в городе сидеть, так вечно сам с места подрывался, кидался наставника разыскивать, у всех расспрашивать, хоть тот ему строго-настрого запрещал и, вообще, призывал своею жизнью жить — взрослый уже, в конце концов. Да только вот не слишком рьяно к этому взывал — чужая слепая любовь непривычному к ласке Невию льстила до ужаса.
Парень и не думал слушаться, свято уверенный, что благодетель его от всего на свете защитит да во всём на свете поможет. За то и поплатился.

──────── • ❈ • ────────
…О седьмого дня месяца Охоты мэтр Невий Авгур прибыл в круг после почти двухлетнего отсутствия. Встретили его крайне радушно, как заведено было встречать гостей почётных: пускай он так и ходил в рядовых служителях, но плащ его уже давно был расцвечен четырьмя цветами, и поговаривали, будто бы, если б не ветреный характер мэтра да не его собственное нежелание, лет эдак через тридцать мог бы и Старшим чародеем стать. Однако Невию же дела до продвижения по карьерной лестнице не было никакого, так что от слухов этих он просто досадливо отмахивался.
Воодушевление встретивших его магов, однако, имело под собой и другую основу: не так давно в одном из кругов ордена Энвис успешно был завершен крайне перспективный эксперимент, а теперь коллегам не терпелось его повторить. Оттого приезд мага, специализирующегося в магии изменения и исцеления, был как нельзя кстати. Долго хранить свои намерения в секрете они не стали, выложили всё, как на духу. Так Невий впервые узнал об усмирённых — невероятно выносливых, безропотных и безвольных существах, что создавались путём сплетения сложнейшей магии нескольких школ для служения членам Ордена. Да вот только загвоздка одна в этом деле была: создавать усмирённых полагалось из людей живых и мыслящих.
Идея подобных манипуляций мэтру откровенно претила. Оттого пришлось просто вежливо отказаться, сославшись на незаинтересованность. Коллеги же лишь раздосадовано пожали плечами, но больше подобными предложениями его не стали донимать, благо Авгур был явно не единственным способным магом во всём круге.
Прошло всего ничего с той поры, а уже вскоре и в серенской башне Ордена появились новые «жители». Свежесозданных, обычно их группками сгоняли в центральный холл, где они глупо смотрели в пустоту, покорно ожидая, пока явится ответственный за них маг и примется за рутинное распределение. Невий никогда не задавался вопросом, откуда берутся добровольцы и добровольцы ли они вообще. Он гнал от себя подобные мысли, не смея роптать на орденские нравы, но в душе был уверен, что стать усмирённым — участь, хуже смерти.
Он всегда старался пройти мимо как можно быстрее, ни в коем случае не заглядывая в эти отмеченные одутловатым-полупокойничьим уродством лица. И всё же в тот раз поднял взгляд, случайно приметив в одном из чудовищ знакомые черты. Он разглядывал усмирённого, силясь узнать, чьё же лицо запрятано под причудливой вязью магических символов. А когда узнал, то не испытал ни гнева, ни ужаса. Только боль, как от вскрывшейся раны, да тоску по чему-то безвозвратно ушедшему. Его большой ребёнок, что должен был стать самостоятельным, должен был уже давно и сам завести семью и детей, теперь смотрел на него глазами, в которых не отражалось ничего, с выражением преданным, но лишённым даже тени мысли. Такому сказал бы сидеть дома — так он бы к месту как прирос... Но что ж тут было уже поделать.
Наверняка этот сильный, но такой растерянный парень слишком долго мялся у Башни, ожидая своего «родителя», привлекал излишнее внимание. Откуда ж ему, нерадивому, было знать, как опасно может быть чужое внимание? Разве он, Невий Авгур, научил его бояться, научил его не доверять никому и бежать, лишь почувствовав опасность? Разве он научил его быть самостоятельным, жить своей жизнью? И именно он, Невий Авгур, был повинен в том, что произошло. Привязал к себе и жил чужим обожанием, малодушно боялся отпустить навсегда. А теперь его подопечного нет, вместо него — оболочка, лишённая эмоций и желаний, созданная лишь для удовлетворение повседневных нужд Ордена.
Не расплакался тогда Невий лишь чудом, потому как если бы проронил хоть слезу — ещё больше корил бы себя. Слезами никого не вернёшь. Не отвратишь ни от смерти, ни от участи, что действительно страшнее смерти.
Он спрятал все чувства в себе, ничем не выказал, что узнал кого-то. Задержался на минутку, поглазел задумчиво да прошёл мимо. Лишь потом, через пару дней, осторожно справился, отдадут ли ему в помощники усмирённого. Дело это было обычным, так что препятствовать никто не стал: мэтр Авгур выбрал себе безмолвного спутника и тут же засобирался в новое путешествие.

──────── • ❈ • ────────
Его руки никогда не расплетали узоров ничьей жизни. Однако же боевую магию применять он не решился, а просто приказать всячески послушному ему существу убить себя казалось страшнейшим кощунством. Поэтому он трудился в уединении, нить за нитью распуская плотное плетение, что когда-то сам и создал. Чужая сильнейшая магия пронизывала тело усмирённого, мешая работе, но Невий упорно стремился к самой сути. Чтобы дотянуться — и ослабить. Узелок за узелком, узор за узором, что послушно скользили под онемевшими кончиками пальцев. Забрать дыхание, забрать биение сердце — а есть ли они у усмирённых? Он прикладывал голову к широкой груди и слушал. Есть. Есть. Есть. Было.
Он похоронил его на самом краю Империи, у небольшой вымершей деревушки, обдуваемой всеми ветрами. Среди старых могил, поросших густой травой, в одночасье появилась свежая. Невий знал, что скоро она точно так уже утонет в зелени и никто не сможет различить, была ли здесь могила вообще.
Он поклялся себе не возвращаться сюда никогда. А потом он поклялся, что отныне не станет вмешиваться ни в чью судьбу.
Да разве ж такое возможно на свете?

──────── • ❈ • ────────
Вестей о новом материке он всегда ждал до ужаса жадно, хоть и не показывал этого слишком явно: скрытые туманом земли манили любопытного мага, он жаждал прикоснуться к неизведанному, вот только куча бюрократических проволочек да нежелание имперских магов легко делиться лакомыми знаниями вечно отодвигали путешествие на неопределённые сроки. Рано или поздно, конечно, всё разрешилось, но с открытия континента до того момента, когда члены Ордена смогли на него попасть, времени прошло немало. В те годы Невий даже успел засомневаться: а застанет ли он это событие вообще? Но однажды всё-таки дождался весточки от Старшего чародея круга с просьбой присоединиться к своим братьям по Ордену, чтобы вместе отправиться в далёкий путь.

──────── • ❈ • ────────
С самого начала отношения с другими магами Энвиса складывались не слишком гладко: за последние десять лет мэтр сделался совсем уж отстранённым, а тут, на новых землях, мигом приобрёл обычную репутацию чудаковатого отщепенца, что хоть и трудился со всеми сообща, да предпочитал уединение, вечно порываясь отправиться то в лес, то в горы, то к побережью.
Невию с первых дней не сиделось в городе, гораздо больше забот Ордена его занимало всё вокруг. Он издалека следил за местными, подмечая их привычки и повадки, учил их язык (удивительно похожий на тот, что был ему и без того знаком), изучал флору и фауну здешних мест.
Он всё чаще пропадал то на неделю, то и вовсе на месяц, чтобы лишь изредка появиться среди своих, справиться о текущих делах, помочь нуждающимся да вновь сгинуть. В общем, толку от него в Ордене было маловато, хотя те заметки, что он вечно таскал за пазухой да в карманах, были на редкость толковы — добытая им информация заставляла начальствующих магов примириться с вольным нравом коллеги.

──────── • ❈ • ────────
Местным Авгур обыкновенно излишне рьяно не показывался: в лесных селениях его знали как орденского мага с той поры, как он повадился к ним, чтобы язык учить. Относились настороженно, хоть и не зло, даже с суеверным почтением. А вот горное племя жило в обособлении, дичее, а оттого пришлых к себе подпускать не спешило, да и сам маг на рожон не лез. Знай, наблюдал себе издалека да носу не показывал.
Однажды, пробираясь по непролазным скалам, он сильно уж крепко призадумался о чём-то своём да беспечно попался на глаза местным охотникам, что возвращались домой. Те быстро ухватили да повязали и не думавшего сопротивляться Невия. Чужака допрашивали как могли, но опасности в нём никакой не углядели — немолод уже да без меча ходит. Его бы и пустили восвояси, напутствовав поменьше шастать по горам здешним, так не тут то было. Мэтр решил, что раз уж присутствие его теперь всем открылось, то можно и не прятаться больше, а беззаботно следовать по пятам. Поначалу охотники честно пытались пришельца отвадить. Потом плюнули на это гиблое дело и потащили настырного сразу под светлые очи вождя, спрашивать: как с этим чудаком им быть?

──────── • ❈ • ────────
Когда же Невий явился в Круг со своим четырёхцветным плащом руках, аккуратно сложенным в идеальный многослойный квадрат, все сделали вид, будто бы ничего из ряда вон выходящего не произошло. Желает быть вольным — так тому и быть. Но не простили, конечно же, не простили. Многие затаили обиду и злость, посчитав спонтанное решение об уходе плевком в лицо всех последователей Энвиса. Препятствовать, конечно же, не стали: приняли отданный плащ как положено, связали чародея магической клятвой…
Бывшие соратники неодобрительно качали головами и отворачивались, не желая смотреть вслед. А Невий словно бы и не замечал той мрачной атмосферы, что царила вокруг — напротив, казалось, будто бы сбросил он с плеч тяжелейшую ношу. Лицо его впервые за долгие годы сияло.
Так бесславно окончилось служение мэтра Авгура.

──────── • ❈ • ────────
С того момента прошло три года да ещё дюжина шестиц.
Чуть меньше минуло со дня, как окунулся он в ледяные воды реки под пристальными, любопытными взглядами: не испугается ли чужак, не сбежит ли с испытания? Так с той поры он племени и вовсе не чужак стал, дав клятву да омывшись в священном потоке, разделив пищу да хмель с новой семьёй.
Он отрёкся от имени, которым нарекли его где-то там, вдалеке, за туманами. Невен — значит небо. Имя это дано было Ведающим по созвучию да по известной одному лишь старцу глубинной сути: «Непостижим ты и далёк, да всё же даруешь утешение, как небо, дарящее дождь», — тихо пояснял он, расчерчивая лицо нового соратника ритуальными узорами.
Вот он и по сей час старается отдавать всё, что только может: и знания свои, и умения. Детей пестует, играм да языку своему обучая, немощных да занемогших — исцеляет, совета ищущих — наставляет.
О своём обете Невен помнит, неспокойно на сердце каждый раз становится, когда кто-то привязанность излишнюю проявлять к нему принимается. Но дела своего всё равно не оставляет.
Он был скитальцем долгие годы. Настало время и чародею без места обрести дом.

[title1]Данные для администратора[/title1]
Золотых монет: 15

Отредактировано Невен Вороний Клюв (2019-10-09 10:16:10)