[title2]Персоналия[/title2]
1. Полное имя
Элис Арвин.
2. Дата рождения и возраст
24 года ( 12 день Месяца Песен 1271 года)
3. Раса, место рождения, род занятий
Одаренная. Родилась в Веранской империи. Вдова неудачливого колонизатора, швея, сдает жилье приезжим.
4. Местонахождение
Мессиания.
5. Способности
Отличная швея. Имеет склонность к арифметическим наукам, но образования, как такового, не получила: с трудом читает, может написать собственное имя, но на этом и все. При этом далеко не глупа, смекалиста и быстро учится новому.
Виртуозно обустраивает быт — приготовит из топора, двух яиц и луковицы обед на четверых, соорудит крышу над головой из рваного полотнища, вырастит урожай репы на собственном огородике.
Вовсю пользуется собственным обаянием и хорошо подвешенным языком.
Умеет ставить силки на мелкую живность - кроликов и птиц.
Как одаренная, может «считать» с предмета последнее, самое яркое воспоминание о его владельце, понять, что происходило с ним в прошлом. Также — но крайне редко и бесконтрольно — может увидеть какое-то яркое, эмоционально окрашенное событие в конкретном месте, где сохранились воспоминания. Чем дольше срок видения, тем сильнее откат: Элис с легкостью «видит» прошлое предметов и мест, допустим, месячной давности, но расплачивается сильной головной болью за попытку «заглянуть» на полгода, а необходимость подсмотреть прошлое на несколько лет назад может обернуться для нее комой или смертью.
[title2]Внешность[/title2]
1. Цвет глаз: карие.
Цвет волос: шатенка.
Рост: 170 см.
Телосложение: нормостеник.
2. Занимаемая внешность: Gemma Arterton.
[title2]История[/title2]
Элис родилась и до шестнадцати лет жила в небольшом городе на севере Веранской империи, в семье местного лавочника Клауса Реннэ. Будучи четвертой дочерью в семье (и ни одного сына!), она не могла рассчитывать на богатое приданое — дела у почтенного Клауса шли ни шатко, ни валко, и семья хоть и не голодала, но и зажиточной не была.
На что могла рассчитывать Элис — так это на свой природный ум, помноженный на необходимость посильной помощи семье. Уже лет в десять, пока сестры хлопотали вместе с матерью по хозяйству, Элис пыталась наблюдать за отцом, ведущим записи в старой учетной книге. К девичеству она уже прекрасно отличала зерно, закупленное на юге страны от зерна, привезенного с запада, могла точно сказать, сколько стоит тюк льна, и сколько можно скинуть на него особо настырному покупателю, на глаз отмеряла пять с четвертью унций гвоздики и успешно продавала в рыночный день шерсть, что пряли дома мать и сестры.
Подрастая, Элис поняла, что может положиться еще на одно свое оружие — смазливое личико и аппетитную фигурку. Сообразив, что мужчины падки на ее внешность, не испорченную еще годами суровой жизни, она принялась уверенно пробовать свое обаяние и на покупателях отца, и на окрестных парнях, и в маленьком городке о вертихвостке-дочери лавочника Реннэ замололи языками, осуждая и пророча самое, что ни на есть, мрачное будущее падшей девицы.
Родители, желавшие воспитать дочерей, как подобает, в скромной покорности, обнаружив столь вопиющее поведение, пришли в ужас, и поспешили поскорее сговорить юную кокетку — за сына отцовского друга из соседнего города, тоже торговца. Так в шестнадцать лет Элис сменила один небольшой городок на другой, погрузила свои немногочисленные вещи в повозку и переехала в семью мужа, Арвинов из городка Оделла.
Семейная жизнь поначалу казалась Элис вполне удачной: ее новоиспеченный муж, Самуэль, был немногим старше ее и довольно недурен собой, а возможность стать хозяйкой в собственном доме, пусть и небольшом, заставляла молодую жену с гордостью носить свой новый статус, а вскоре — и округлившийся живот. Ее сын, Тавис, родился в первый же год их счастливого брака — в любви и относительном достатке.
Черная полоса пришла уже после.
Самуэль, не обладавший отцовским чутьем и хваткой, не мог похвастаться и удачливостью. В попытках наладить дела, он раз за разом уезжал все дальше от дома, пропадая то на месяц, то на два. Элис ждала его дома, в одиночестве укачивая ребенка и пытаясь хоть как-то свести концы с концами.
Именно тогда она впервые и обнаружила у себя необычный дар: прикасаясь к оставленной мужем рубашке, она, словно наяву вызывала в памяти их последний разговор; перелистывая страницы его учетной книги — видела, как он, хмурясь, заполняет листы; беря в руки яркий шелковый пояс, его свадебный подарок, могла на краткий миг ощутить прикосновение к его разуму. Поначалу Элис списывала это на собственную влюбленность — мало ли, что не примерещится влюбчивой семнадцатилетней девчонке! — но вскоре поняла, что может таким образом «читать» и прошлое предметов, принадлежащих другим людям.
Впрочем, времени у нее на это не было: ребенок и попытка содержать дом отнимали все время молодой хозяйки, а доходы семьи не спешили расти. Вскоре пришлось распустить взятых в помощь работников, затем — прекратить покупать обновки, после — начать распродавать и кое-что из собственного немудреного имущества. Самуэль, возвращаясь домой, все менее походил на того молодого человека, за которого Элис вышла замуж, словно сам Неназываемый проклял его.
Молодые все чаще ругались. Самуэль становился все более раздражительным и вспыльчивым, а Элис обрушивала на него упреки, обвиняя в том, что из-за него им с сыном приходится жить почти впроголодь. Она всегда была бойкой на язык и не считала себя необходимой сдерживаться. И только впервые получив удар от мужа — испугалась. Испугалась за собственную жизнь и за своего сына — настолько страшным и нездешним было выражение лица Самуэля.
С тех пор она стала осторожнее, а молодой супруг ввел оплеухи в их регулярную семейную жизнь.
Однажды он вернулся домой с новостями, которые Элис вовсе не обрадовали: встретил давнего друга, выпил, услышал от него про корабль, отплывающий к далеким берегам, текущим молоком и медом, выпил еще немного...
Словом, всей семьей они отправятся в Мессианию, где любой амбициозный человек «сможет заработать действительно хорошие деньги». Мнение самой Элис не учитывалось.
Так в 1289 году они и приехали в Мессианию на одном из пятидесяти кораблей с поселенцами: полный радужных надежд Самуэль, измотанная многодневной качкой Элис и чудом переживший путешествие двухлетний сын. Приехали, чтобы начать новую жизнь, и Элис даже сама втайне надеялась, что на новом дивном месте все будет по-другому.
Все оказалось гораздо хуже, чем она представляла. Да, поначалу, вдохновленные новой землей, они обустроились, построили славный большой дом, о котором мечтала Элис, свели дружбу с соседями и вроде бы зажили, как хотели. Но деньги не спешили сами собой наполнять карманы, окружающие Иларию леса казались неприветливыми и чуждыми, деловой хватки у Самуэля не прибавилось, а работать на полях или на строительстве городских стен он не умел и не хотел. Сбережения, вырученные за продажу имущества в Веране, таяли, а новых не предвиделось. Все надежды мужа оказались пустыми, его слова — бахвальством, и отношения четы Арвин портились день ото дня.
Самуэль запил. Элис кое-как управлялась с домом и ребенком, хваталась за любую работу, которая подворачивалась ей, и все чаще задумывалась о том, не проще ли было бы ей жить только с сыном. Она, может, и сбежала бы — но куда уйти молодой женщине с маленьким ребенком, когда родители остались за морем, и единственным утешением было прикасаться к старому материнскому гребню, наяву воскрешая в памяти ее образ. Так они прожили почти два года.
А потом Самуэль не вернулся. Его принесли, виновато почесывая в затылках, соседи — погиб нелепо, в глупой трактирной стычке, неудачно упав затылком об пол.
Элис осталась одна — в чужой стране, с малышом-сыном, без защиты. И вот тогда-то поняла, насколько сильно могут терзать одиночество и страх. Но долго горевать и бояться она не могла: нужно было выживать, и Элис принялась выживать. Ее девическое обаяние, бойкий язычок и ловкие руки, служившие ей забавой в юности, теперь только и могли спасти их с Тависом — о том, чтобы пойти по самой простой дороге и стать шлюхой, Элис прагматично думала, но переступить через себя не смогла. Она была молода, сильна и смекалиста — и достаточно насиделась за спиной мужа, позволяя ему принимать решения за них всех.
Илария росла, как на дрожжах. Город наводняли приезжие: военные, поселенцы, исследователи, преступники-каторжники, маги. Элис подряжалась убирать и готовить в домах более зажиточных семей, брала на дом шитье, засыпала над прялкой. В свой наполовину опустевший дом она взяла сперва подслеповатую старуху-соседку, перебравшуюся в Мессанию вместе с семьей и схоронившей детей после подхваченной в лесах болезни — помогать по хозяйству и следить за растущим непоседливым Тависом, а затем, осмелев, принялась сдавать комнаты приезжим.
Кто-то из них останавливался лишь на первое время, пока не обустраивался самостоятельно. Кто-то задерживался. Один из офицеров Веранской армии стал любовником Элис — что уж там, в двадцать лет хорошенькая вдова не собиралась хоронить себя заживо. Обучал ее ставить силки на кроликов и стрелять из лука (в чем она не достигла особых успехов), и даже подарил четырехлетнему Тавису настоящий охотничий нож, который Элис возмущенно отняла. Потом — погиб в экспедиции. Элис погоревала — и пустила нового постояльца. Она привыкала не привязываться к людям. Сын стал единственным любимым ею человеком и надеждой на лучшее будущее.
Спустя четыре года после смерти мужа Элис, в конце концов, начала чувствовать себя хозяйкой в собственной жизни. Она прослыла искусной вышивальщицей и швеей и брала заказы, получала деньги за сдачу половины дома. Кроме того, в городе известно о сентиментальном даре молодой вдовы видеть прошлое по предметам, и пару раз эта нехитрая способность помогала ей отыскать пропавшую у соседей корову или сбежавшую с возлюбленным девицу — если, конечно, Элис за это вознаграждали. От вознаграждения она никогда не отказывалась и быстро научилась называть конкретную цену за свою помощь.
В конце концов, жизнь продолжалась.
[title1]Данные для администратора[/title1]
Золотых монет: 100
Отредактировано Элис Арвин (2019-11-03 12:28:05)
