[title2]Персоналия[/title2]
1. Полное имя
Рафаэль Майдана.
Для друзей — Леле, но и на «Дачтобтебя» вполне отзывается.
2. Дата рождения и возраст
25 лет. 1270 год, 5 день месяца сева.
3. Раса, место рождения, род занятий
(Недо)маг. Веранская империя (Карата). Бард, такой себе художник и «человек искусства».
4. Местонахождение
Мессиания
5. Способности
- На самом деле хорошо поёт — кроме шуток. Играет на гитаре и на лютне, немного на скрипке. Сочиняет себе и музыку, и песни, но ничего не записывает. Умеет говорить разными голосами, в том числе женскими, и подражать разным птицам и животным.
- Художник-самоучка. Начинал с карикатур углём, в Иларии прибился подмастерьем к модному живописцу и помогает ему, доучиваясь в процессе.
- Говорит на катарском и веранском, на гелле и языке аборигенов. Знает по несколько расхожих фраз с других наречий и большую кучу ругательств. Неожиданно неплохо образован, но имеет огромные трудности с правописанием и чтением.
- Держится в седле. Плавает. Не фехтует по правилам, но хорошо дерётся, метает кинжалы и очень быстро бегает, в том числе по всяким карнизам.
- Слабый магический дар. Пытался освоить поочерёдно красную, жёлтую и голубую школы магии, пока был в ордене Энвис, но ничего путного не вышло. Знает несколько самых простых плетений из каждой этих веток, но ни одну магию так и не освоил более или менее полно. Цвет недоплетений — поросячий розовый.
[title2]Внешность[/title2]
1. Цвет глаз: зелёный.
Цвет волос: каштановый.
Рост: 183 см.
Телосложение: нормостеническое.
2. Занимаемая внешность: Robert Sheehan.
[title2]История[/title2]
Рафаэль родился ясным летним днём в семье мелкого дворянчика, у которого усы были намного пышнее, чем состояние. Его крохотное поместье недалеко от Орзара — некогда щегольское и вычурное — совсем пришло в упадок. Комнаты постепенно пустели, дорогую старинную мебель то и дело продавали, а платья матушка носила одни и те же, но Рафаэлю было плевать.
Его воспитанием пыталась заниматься матушка — мадам Изабелла. Но, будучи натурой страстной и пылкой, занималась, скорее чем-то другим: или смеялась, или рыдала. Вместо нравоучений и уроков хороших манер маленький Леле носился по обветшалой галерее и радостно швырял в ворон камнями в запущенном саду. Отец заливал свои печали граппой, мать писала стихи и пела какие-то старинные романсы, стол был скудным, а вороны всё равно прилетали. Рафаэль плохо помнит своё «родовое гнездо»: в памяти остались кипарисы на подъездной аллее, апельсиновая роща и пыльные квадраты света в большом пустом зале.
Ему было шесть, когда отец решил, что хватит так жить, и отправился искать лучшей доли в лучшей стране. Деньги у него закончились совсем, а работать в Карате не позволяла гордость. Были какие-то знаменитые предки, которые, видимо, тут же бы восстали из семейного склепа и припечатали несчастного дона Альваро горгульей по голове.
Почти три года семейство Майдана провели то тут, то там. Уже начавшая увядать, но всё ещё изысканная красота доньи Изабеллы и природное обаяние её супруга вкупе позволяли им находить друзей, куда бы они ни приезжали. Дон Альваро действительно принялся работать: он писал парадные портреты разных важных лиц. И делал это очень умно, приукрашивая и дам, и кавалеров. Пока дон Альваро не начинал пить и играть на деньги, всё шло хорошо и даже успешно, но потом снова пришлось уезжать.
Судьбносное событие застало семейство очень далеко от родного юга Веранской империи: в Геллифоре. Дон Альваро спасался от кредиторов, балласт ему был не нужен, поэтому однажды он просто не явился домой и оставил жену с ребёнком на руках. То есть, около юбки.
Донья Изабелла убивалась недолго, потому что как раз в то самое время у мальчика обнаружился магический дар, орден Энвиса отвалил за юное дарование немало деньжат. Донья Изабелла подалась в актрисы и вскоре, как полагается страстной натуре, умерла от чахотки. О судьбе батюшки история умалчивает, зато судьба самого Рафаэля была немилосердна.
Учиться мальчику не нравилось совершенно, потому что от него требовали много разных непонятных штук: например, читать. Закорючки никак не собирались складываться во что-то осмысленное, с письмом были ещё большие проблемы. Поначалу Леле выезжал на огромных зелёных глазищах, хорошей памяти и умении делать честное лицо. С друзьями у него всё складывалось замечательно, с заданиями ему помогали — и, пока учителем Рафаэля не стал некто Альберт Дараван, жизнь была ещё терпимой.
Проблема была катастрофическая: на мейстера Даравана не действовали честные глаза. Лестью его тоже взять не получилось, и даже котёнок, которого Рафаэль подарил этому чудовищу в знак искренней дружбы, всё только испортил. Мейстер Дараван требовал, чтобы всё понимали с первого раза. Даже в процессе этого первого раза. Задавать ему вопросы было можно, но лучше не надо: это Рафаэль понял быстро. Потому что после вопросов мейстер Дараван придумывал ему самые извергские задания. И ладно бы злился! Кричал или даже стукнул, нет. Мейстер Дараван делал лицо, как у той самой каменной горгульи из семейного склепа семейства Майдана и говорил что-то такое вежливое, что Рафаэль потом три дня это расшифровывал. В общем, восхищение этим взрослым магом быстро перешло в самую, что ни на есть, партизанскую войну. Рафаэля даже не особенно расстраивало то, что к магии у него способности оказались самые посредственные. Из-за учителя, рассказывал он всем, пока учителю не доложили какие-то идиоты. Что было тогда, Рафаэль не рассказывал никому.
Ему не давалась ни одна школа магии так, как полагалось. Рафаэль отыскивал самые простые плетения, которые получались через пень-колоду. Он научился простенькой иллюзии, которая помогала ему выигрывать в кости, паре боевых плетений и залечивать мелкие царапины. Время от времени в нём просыпалась вера в собственные силы и он старался изобразить что-то эдакое — и после очередного «эдакого» из ордена Энвис его ушли. По причине невыполнения программы. Учитель, мол, сам ходатайствовал.
Рафаэль праздновал это событие три дня, упился вхлам, пообещал страшно отомстить мейстеру Даравану и отправился в лучшую жизнь.
Лучшая жизнь, в общем-то, тоже не особенно жаловала юное дарование. Оказавшись в полном одиночестве Геллифоре, Рафаэль стал делать то, что делать он умел лучше всего: делать честные глаза. При себе у него была гитара, несколько медяков и, как говорится, вся жизнь впереди.
Сначала он прибился к труппе бродячих артистов, играл в их сценках и развлекал людей на площадях. Но потом оказалось, что девушка-гимнастка, в которую Рафаэль влюбился без памяти, отстёгивает на ночь грудь и вообще Люциус, а не Люсия.
Тогда он попытался наняться зазывалой в лавку торговца тканями, но оттуда его выгнали за роман с хозяйской дочкой, когда пузо стало сильно заметным. В конце концов, Рафаэль разочаровался во всей этой коммерции и посвятил свою жизнь тому, для чего был рождён: искусству.
Он пел в тавернах и на улицах, со временем его стали приглашать на праздники — не аристократские, чего ещё. Полуголодная, зато весёлая жизнь пришлась ему по душе, но случилось так, что Рафаэль попал в очередную историю. История могла закончиться чуть ли не виселицей, но Рафаэль успел удрать и спрятаться как раз на том корабле, который отправлялся в новый свет.
Его, разумеется, нашли и чуть не выкинули за борт — но в конечном итоге удалось договориться. Высадившись на берег, Рафаэль был полон восторга и энтузиазма: вот теперь заживём! Было это четыре года назад, и насчёт «заживём» он ни разу не усомнился.
Рафаэль живо интересуется аборигенскими традициями и культурой, легко выучил их язык — на слух, конечно. Попутешествовав по континенту, он обосновался в Иларии и продолжил заниматься искусством. «Официально» Рафаэль поступил подмастерьем к престарелому художнику, потому что уж очень понравился его жёнушке, которая постоянно пытается откормить «милого мальчика». В свободное время он разгуливает по улицам с гитарой на плече, продолжает петь в тавернах и под балконами, время от времени вызывает кого-то на дуэль и сбегает в окно. А ещё обзавёлся и вовсе не сомнительными друзьями и целью в жизни. Великая!
[title1]Данные для администратора[/title1]
Золотых монет: 0
Отредактировано Рафаэль Майдана (2019-09-20 18:52:03)