Особняк на улице Желтых Пионов совершенно не соответствовал вкусу прекрасной эры Элоизы. Но основная проблема заключалась в том, что ей крайне сложно было хоть к чему-то придраться.

Дом был просторным и светлым. Некоторое время у Элоизы ушло, чтобы смириться с архитектурой – слишком простой на ее искушенный вкус, но высокие потолки и окна, тонкий расшитый шелк на окнах и теплый золотисто-медовый цвет паркета поневоле настраивали на благодушный лад. Сад был чудовищен в своей неухоженности, о чем эра не замедлила сообщить дорогому супругу, но на деле Элоизе нравилось цветочное буйство и запах, наполняющий особняк, стоило только открыть окно. Срезанных цветов эра не любила, и потому в доме их никогда не было.

Город производил куда более неудачное впечатление. Иллария казалась Элоизе захолустьем, претендующем на невесть какой высокий статус. Ей не нравились приземистые дома и улицы – недостаточно, по ее мнению, чистые. Ей не нравилось отсутствие четкого плана построек, расположение мастерских и торговых рядов, люди на улицах – словом, все. Оверан с его изысканностью, правильной архитектурой и культурной жизнью теперь казался Элоизе совершенным и недоступным идеалом, а то, что ему не соответствовало хотя бы частично, вызывало тоску и досаду.

- Это совершенно невыносимо! – воскликнула эра Элоиза, падая в плетеное кресло на прилегающей к ее покоям террасе. Полы ее пеньюара расплескались во все стороны, золотые локоны рассыпались по плечам, однако насладится этим зрелищем было некому. На террасе кроме эры присутствовали лишь три ее горничные, две из которых держали в руках подносы в напитками и пирожными, а третья, Эдна, обмахивала госпожу веером. – Это ужасная жара! Этот ужасный город! Никакого общества! Я просто умру здесь. Лягу и умру от тоски!

- Не говорите так, госпожа! – запричитали девушки. – Вот, выпейте лимонада! Алонсо приготовил десерт с колотым льдом специально для Вас! И господин обязательно!..
- Не смейте говорить мне об этом человеке! – рассердилась Элоиза, но как только она это сказала...
- Госпожа! – из комнаты выбежала горничная, которую оставили дежурить у дверей покоев. Выглядела она немного испуганной. – Там… пришел господин! Он хочет Вас видеть.
- Ах, неужели? – Элоиза тут же перестала заламывать руки, села, выпрямила спину, поправила пеньюар и щелкнула веером. – Что же, пусть заходит.
Когда Гаспар вышел на террасу, эра едва удостоила его взглядом. День медленно клонился к вечеру, Элоиза отдавала себе отчет, как красиво стекают по ее плечам золотые локоны и чуть приподняла подбородок, чтобы профиль ее обозначился четче.
- Чем обязана Вашему визиту? – прохладно спросила она, обмахиваясь веером.

Отредактировано Элоиза Скалиджери (2019-09-20 22:06:57)

Нельзя сказать, что между супругами не складывались отношения. Элоиза оскорбилась бы самой мысли о том, что между ней и этим негодяем могут быть какие-то там отношения. Факт того, что она, Элоиза Ветуриан носит теперь эту нелепую мещанскую фамилию и живет на тридевять земель от цивилизованного мира, совсем не добавлял Гаспару Скалиджери привлекательности в ее глазах, сколько бы он там не умничал, не улыбался и не изгибал брови. Последнее, кстати, получалось у него из рук вон плохо. Ирония вместо тонкой получалось у него едкой. Отсутствие должного образования, что и говорить. Эра еще дважды обмахнулась веером и закрыла его.

- Вот как? Это надо понимать, как призыв вынуть свои глаза и предоставить их Вам на блюде, чтобы Вы могли любоваться ими в любое удобное для себя время? – эра опустила руку с веером и рассеянно постучала им по подлокотнику кресла, потом ее безупречно-прямая спина чуть расслабилась, и Элоиза откинулась на спинку, подарив дорогому супругу более пристальный взгляд. – И что же, скажите на милость, в этой коробке?

За спиной Гаспара стояла Тея, одна из служанок эры Элоизы. Она держала широкую квадратную коробку с голубой лентой по краю. В такие коробки веранские модистки складывали свои творения, у каждой из них был свой опознавательный знак – узор на самой коробке или на ленте. Этот был Элоизе не знаком, но она и не присматривалась, чтобы не выдать собственного любопытства. Даме, разумеется, не возбраняется быть любопытной, но чьи-то подношения следует воспринимать с восторгом, а чьи-то требуют сдержанности. Это всем известно.

- Надеюсь, - эра вновь раскрыла веер, - там хотя бы не голова? Даже для Вас это было бы слишком пошло.

Отредактировано Элоиза Скалиджери (2019-09-20 22:32:07)

Коробка перед Элоизой ставила собой целый ряд вопросов. Начинался он с «зачем» и оканчивался «какого черта?». Вблизи было заметно, что по голубой ленте текут золотые вензеля, тогда как картон девственно-бел, без модного в последние год-два тиснения. Такое странное сочетание Элоиза и правда встречала впервые, а ведь она считала, что знакома со всеми, более или менее известными веранскими модистками. Эра бросила на супруга рассеянный взгляд. Вот и правда, что ему надо? Какая то совершенно нечеловеческая бездна терпения – и для чего? Элоиза подозревала подвох и открывать коробку несколько опасалась, но и доверить такое дело служанке она тоже не могла. Это было бы как продемонстрировать собственную трусость на поле боя. Ну уж нет. В будуаре Элоизы Ветуриан поле боя всегда оставалось за ней!

- Полагаю, мне следует принять это за комплимент? – прохладно произнесла эра и поднялась на ноги, обмахиваясь своим веером. Гаспар был высок ростом, а черный камзол делал его еще выше, и потому оставаться в кресле было почти физически невозможно – он стоял рядом, как столб и давил, давил… Как это невежливо! – Я имею ввиду мои глаза и то, что мне дозволяется оставить их при себе. Чтож, давайте взглянем на выражение Вашего восхищения.

Эра поддела концом веера край коробки, дернула вверх и та отлетела в сторону. В коробке находилось нечто, завернутое в слои бумаги, но теперь сложно было не понять, что это платье, а не что-то иное. Светлая ткань с голубоватым отливом просвечивала через тонкую бумагу. Восхитительно.

- Вы так внимательны, - сказала Элоиза складывая веер особенно резким движением. Она положила свою игрушку на стол рядом с коробкой – очень аккуратно, словно бы веер мог рассыпаться от любого неосторожного движения. – Очевидно, моя одежда не соответствует Вашим высоким вкусам. Мне так жаль.

Надо признать, изредка замечания дорого супруга по тонкости приближались к подобающим в приличном обществе. Эклектика, вы только послушайте! Рассеянным жестом Элоиза смахнула с плеча золотой локон и послала Гаспару в меру благосклонную улыбку. Выучил новое слово, какой молодец! Усилия заслуживали небольшой награды.

Впрочем, благосклонность эры испарилась быстрее, чем вино из бокала при нынешней жаре. Платье. Подумать только! Он и правда решил подарить ей платье или это особо изощренная каратская шутка, смысл которым понятен только коренным жителям провинции? Элоиза сузила глаза, снова посмотрела сначала на коробку, потом на заглянувшего внутрь супруга. Понятнее не стало.

- А Вам бы этого хотелось? – высокомерно парировала эра. Она стояла так, что рассеянный солнечный свет мягко стекал по ее коже, не заставляя Элоизу некрасиво щуриться и отворачиваться, поэтому она знала, что, конечно же, хотелось. Но мы не всегда получаем то, чего хотим, не так ли? – Нет, конечно же, я не могу выбросить Ваш подарок, монсир, - в голосе ее притаилась насмешка. – Просто мне любопытна причина, по которой Вы его мне сделали. Обыкновенно, дама занимается гардеробом самостоятельно, и я могу только гадать – то ли Вы недовольны моим вкусом, то ли решили купить модную лавку и намерены с моей помощью продвигать свои товары.

Говоря это, эра откинула тонкие листы бумаги, извлекая платье из коробки. Тея рядом восторженно ахнула да и сама Элоиза с трудом удержалась от вздоха. Можно было сколько угодно говорить о классовых различиях, но вкус у Гаспара Скалиджери определенно был. Плотный гладкий лиф из лучшего веранского атласа, маерское кружево, легкой вуалью кутающее открытые плечи, тяжелые волны ткани, расходящиеся от груди – о, это было платье для эры Элоизы и ни для кого больше! Но высказать свое восхищение открыто значило признать поражение. Этого эра, конечно же, допустить не могла.

- Что же, Ваш магазин и правда может иметь успех, - сказала прикладывая платье к своему плечу. – Мне идет этот цвет?

Отредактировано Элоиза Скалиджери (2019-10-03 11:51:50)

- Я только надеюсь, что это будет магазин готового платья, - сказала Элоиза, все еще рассматривая наряд. Желание немедленно его примерить заставляло невыносимо зудеть кончики пальцев, но показать этого было никак нельзя, поэтому эра опустила платье обратно в коробку жестом, намекающим, что расстаться с ним для нее – пара пустяков. – Отнеси в гардеробную, Тиа, - добавила она, кивнув на коробку служанке. После этого она вновь обернулась к Гаспару. Тот удобно устроился в ее кресле с видом заядлого театрала на главной премьере сезона. Вот наглец. Впрочем, он, наконец, добрался до сути.

Элоиза отбросила назад свои длинные локоны и небрежно повела плечом. Ей ужасно хотелось посетить прием. У графа и графини или у какого-то захудалого барончика – все равно! Жизнь в Илларии не изобиловала светскими развлечениями, и Элоиза, вообще не привыкшая сидеть дома, грустила и чахла. Да-да, даже служанки отмечали ее бледность! А этот бессердечный человек ничего не замечал! Деспот! Сатрап! Эра обиженно надула губы и бросила на мужа испепеляющий взгляд.

- Марцианы… - протянула Элоиза, поигрывая оборкой на вороте пеньюара. – Это те затворники? Из Серена? Подождите… графу должно быть никак не меньше пятидесяти лет. Он приехал сюда в таком возрасте? Как… эксцентрично, - эра насмешливо фыркнула, а потом улыбнулась. – Конечно же, я составлю Вам компанию, монсир. Не могу же я оставить Вас наедине с высшим обществом, пусть это и общество странноватых затворников. В этих диких землях и без того так мало культурных людей, мы не можем позволить себе рассориться даже с самыми странными из них.

Отредактировано Элоиза Скалиджери (2019-10-03 18:39:01)

Пожалуй, на комплименте мужеству (оскорбительно, но можно потерпеть) и преданности (стерпеть совершенно невозможно и все взывает о мести) следовало прервать эту увлекательную беседу. Судя по всему, подходящего по цвету драгоценного гарнитура Гаспар не собирался ей презентовать, хотя декольте пеньюара непрозрачно намекало, что такая грудь нуждается в том, чтобы ее подчеркивали. Элоиза с видимым равнодушием приняла поцелуй и приготовилась выпроводить дорогого супруга двумя-тремя подходящими случаю фразами о занятости, самочувствии и сожалении, но Гаспар Скалиджери словно бы предугадывал ее мысли. И убираться прочь он совершенно не собирался.

- То есть, само по себе мое самочувствие, Вам безразлично! – Элоиза вырвала свои ладони из рук мужчины и еще и ударила по ним напоследок. Глаза эры сверкали гневом. – Я для Вас лишь емкость для вынашивания наследников! В таком случае, будьте так любезны, монтьер, - немедленно уберите себя с моих глаз! Кажется, в Вашем присутствии меня мучает тошнота!
Эра схватила со стола веер и, крайне раздосадованная, отошла к балюстраде. Подумать только! О детях он заговорил! Хам! Наглец! От гнева Элоиза не только так тяжело дышала, что ее прекрасная грудь, достойная всяческих украшений, едва не выпрыгивала из пены кружев пеньюара, но еще и теряла половину оскорбительных слов, которыми хотела наградить супруга – что мысленно, что вслух.